строго прямо вперёд, не сводя глаз с зелёной школьной доски.
– Ну вот, – улыбнулась мне Григорьевна, когда я поравнялся с ней. – Прежде чем я вручу тебе диплом о законченном среднем школьном образовании, я хочу тебя поздравить…
С этими словами Людмила Григорьевна взяла меня за плечи и развернула лицом к классу. Она что, издевается надо мной?!
– Этот день – начало трудного, но светлого пути в море под названием… – начала она тянуть нудную заученную речь, до того неинтересную, что сознание как-то само поставило блок на первом предложении, превратив голос классного руководителя в далёкий бессвязный шум.
Мне оставалось только стоять лицом к своему классу и ждать, пока речевой поток Людмилы Григорьевны дойдёт до своего логического завершения. Я вглядывался в детские глаза (пытаясь ниже лица не фокусировать своё внимание) которые не умеют, ещё не научились врать, и находил там только неприкрытую ненависть, острую и пылающую, как любое искреннее чувство. Хоть некоторые мне и улыбались, но их взгляды говорили об обратном – они мне завидовали. Завидовали, что не они, а я так быстро расправился с серыми школьными буднями. Завидовали, что я избавился от принудительной кабалы из неинтересных уроков, унизительных домашних заданий, постоянных контрольных и самостоятельных, нелепой "сменки" и вечно прыщавых одноклассников. А я всё стою и думаю – как бы мне хотелось сказать: «ребята, я пришёл к вам из далёкого будущего, и точно знаю, что нужно много трудиться и верить в себя, и тогда у вас всё получится. Всё-всё! Если хотите, я расскажу. Вот ты, Боря, станешь успешным дизайнером, Мила в будущем известный психолог и будет писать свои книги, у Кати сложится спортивная карьера, Коля станет обладателем Нобелевской премии, а наша Ленка будет известной моделью. Стремитесь к своим звёздам, и эти рубежи обязательно вам покорятся.»
Но это будет неправдой, ещё не свершившейся, но уже предрешённой. Жизнь сама определит свои рубежи – реальные, жестокие и бескомпромиссные. Несколько из вас, ребята, не протянет и до сорока, чуть больше трети обретут хронический алкоголизм и будут обречённо волочить весьма обыденный образ жизни. Семеро девушек и пять парней вступят в брак из-за внезапной беременности, а двое из вас сядут на довольно немаленький срок. Как бы я сейчас перед вами не распинался, вы пройдёте именно тот путь, который вам предначертан. От вас зависит лишь качество собственного пути, принимайте разумные решения на развилках, и вы сможете достойно дойти до конца. Так что приберегите свою ненависть, ребята, она вам ещё ой как понадобится – путь окажется долгим и крайне тяжелым. Прекрасное далёко ждёт не всех, и не все до него доберутся.
–…И мы все тебе желаем больших успехов на твоём пути! – торжественно окончила свою речь Григорьевна, протягивая мне пару бумажек с картонкой, знаменующих моё успешное окончание учебной школьной программы.
Расписываюсь за получение аттестата прямо на учительском столе и, на прощание махнув рукой своим одноклассникам, навсегда покидаю кабинет номер тридцать два. Пара лестничных пролётов преодолеваются в несколько прыжков, школьная раздевалка, и вдруг неожиданное замешательство – как выглядит моя куртка и куда обычно я её вешаю? С трудом сориентировавшись в месиве детской одежды, нахожу ряд, где раздевается мой класс. Рискуя получить передозировку от девичьих духов, нахожу синий пуховик по размеру и вкусовым предпочтениям больше всего подходящий пятнадцатилетнему парню, прожившему несколько десятков лет. Взяв свою (надеюсь, что свою) куртку отправляюсь с ней на выход и, наконец, средняя образовательная альма-матер остаётся у меня за спиной.
Теперь вперёд и только впе…
– Эй, пешеход! Далеко собрался?
– Сашка, нас не забыл?
Остановили меня два голоса, мужской и женский. Два голоса, от которых в сердце вонзилась сладкая заноза, а воздух стал лёгким и невероятно колючим, предательски защипав глаза. Что-то слишком сентиментальным я становлюсь к старости, размяк совсем!
– Мама, папа! – кричу, забыв обо всём, в секунду преодолевая расстояние, чтобы обнять своих родителей.
– Осторожно, осторожно! – взволновалась моя мама, стоило мне сгрести их в охапку и заключить в крепких объятиях. – Торт помнёшь, сумасшедший…
От мамы и папы пахло домом, тем самым, где находится самое настоящее детство. Стоило вдохнуть забытый запах, как он моментально вернул меня обратно, протянув мост через все злоключения, бесконечные прыжки во времени, чужую и свою боль, революции и убийства, кровь и обман. Вернул обратно в то место, где хорошо и спокойно, куда нет входа злым людям, и ничто не может вторгнуться в крепость, стены которой никогда не пошатнуться от невзгод. Мне снова пятнадцать, я простой подросток и никуда не уходил от родителей. Пока моё безумное будущее так и остаётся будущим. Запах дома, оказывается, никогда и не покидал меня, сохранившись в укромном уголке памяти, как верный пёс всегда ожидающий внимания.
Запах – идеальная машина времени, работает всегда и никогда не ошибается с точкой возврата.
Высвободившись от моего захвата, отец протянул руку для рукопожатия, пока мама проверяла торт на наличие помятостей от моего переизбытка чувств.
– Ну что, поздравляем, – с гордостью произнёс папа. – Теперь ты стал взрослым. Не по годам взрослым.
– Сашка, что же ты лета не дождался? – сожалела мама, судя по тону не в первый раз поднимая эту тему. – Получил бы аттестат вместе со всеми, торжественно…
Ответ моего папы подтвердил, что данный разговор возникал уже не раз и заканчивался одной и той же ультимативной точкой.
– Отстань от парня, захотел выпуститься в феврале, значит так надо.
– Ну надо, так надо, – вздохнула она, поспешно капитулируя. – Ну что, домой, отпразднуем нашего гения?
– Дава… – хотел было я ответить таким же жизнерадостным тоном, но горло предательски першило от слёз, и совладать с этим оказалась совсем непросто. – Давайте! Давно меня на крыльце ждёте?
– Ну ты сказал, что освободишься в два, мы к двум и подошли, – пожал плечами отец. – Скажи лучше, что дальше делать собираешься?
– Да, Саш, – кивнула мама. – Институт, университет, может академия?
– Посмотрим, – уклончиво отмахиваюсь. – Вначале устроюсь работать.
– Работать? – удивились родители. – Кем?
– Думаю, курьером будет самое то.
– Сильно! – то ли одобрил, то ли не одобрил мой папа. Есть у отцов такая способность: выбрать такую интонацию, которая выражает спектр абсолютно противоположных эмоций. Выбор конкретики остаётся за тобой.
– Саш, а с кем ты куртками поменялся? – вдруг вмешалась мама. – С Вовкой или Пашкой? Я что-то не помню такой у твоих друзей. Ты главное свою не забудь вернуть.
Вот блин!
Самое сложное в путешествиях во времени – выбор одежды. Хорошо хоть голышом не перемещаюсь, спасибо ШМЯКу за щадящие условия. Представляю, как бы я
